Кто-то ездит в транспорте. У нас была клиентка, которая каждый вечер садилась в электричку дальнего следования, либо на ночной автобус, который шел по Садовому кольцу. Там можно немного поспать.

Если появляется какое-то удачное место в подъезде, то женщины стараются ни с кем не объединяться, чтобы не привлекать внимания и сохранить это место.

— Количество бездомных женщин и мужчин в России примерно сопоставимо?

— Мы не знаем. Нет никакой официальной статистики. Вся статистика, которой мы располагаем, — это обращения за помощью. А обращаются за помощью в четыре раза больше мужчин, чем женщин. Соотношение примерно 80 на 20. Но это очень искаженный показатель из-за тесной связи насилия любого вида с женской бездомностью. Экономическое, эмоциональное, сексуализированное, физическое — любое — насилие может быть не только причиной бездомности. Это то, с чем женщины сталкиваются и внутри периода бездомности.

Ты оказываешься на улице, тебе негде спрятаться, тебя некому защитить, и вокруг большое количество мужчин, которые ведут себя по-разному. Поэтому женщины стараются максимально не привлекать к себе внимания, скрывать бездомность, не попадать ни в какую систему. Они пытаются скрыть свой пол, надевают не примечательную одежду, не используют макияж и в целом стараются затеряться в толпе. Такая тенденция не только в России: женщины из-за страха насилия избегают низкопороговых форматов помощи — ночных приютов, пунктов обогрева, и поэтому в других странах женщины реже попадают в статистику подсчета бездомных.

Еще один показатель, чуть более надежный, чем количество обращений, — это данные Росстата по смертности. Там можно посмотреть количество мужчин и женщин, которые умерли на улице. Есть модель, которую сделала для нас компания «Валидейта», она объединяет количество обращений и данные по смертности математическим образом, может оценить количество бездомных женщин с разбивкой по регионам. Конечно, эти данные нужно уточнять, здесь может быть много допущений, но раньше такого в России никто не делал. И поэтому это большой шаг в изучении масштаба бездомности.

— Есть ли государственные приюты, где бездомные женщины могут получить помощь?

— В Москве, где самая масштабная государственная система помощи в России, есть большое количество приютов и есть отдельные женские приюты, но заселиться туда можно, если последняя регистрация была в столице. Большинство бездомных находятся именно в Москве, но у многих нет московской регистрации. Поэтому в этих приютах есть свободные места. А еще адреса московских женских кризисных центров открыты на сайте, поэтому если женщина опасается преследования, то она туда не пойдет.

Особенность работы с женщинами в том, что у многих из них есть дети. Но есть очень небольшое количество приютов, где женщина может находиться с маленьким ребенком. И это почти невозможно, если этот ребенок подросток или дети у женщин разного пола, потому что мальчика-подростка невозможно поселить с девочкой из другой семьи или с другой взрослой женщиной.

В Омске есть очень симпатичный государственный кризисный центр для семей с детьми. При этом одинокой женщине в Омске пойти некуда. В общем, есть фрагменты системы, которые создает государство.

— Я видела результаты опросов бездомных женщин во Франции. Больше 90% из них сказали, что сталкивались с насилием в течение своей жизни и 18% на момент на опроса чувствовали себя в опасности, хотя находились в центрах экстренного размещения. Женщины рассказывали исследователям, что из-за страха насилия не перемещаются по коридорам смешанных приютов ночью, а иногда пьяные мужчины стремятся попасть в женские комнаты. Но почему это так, если в смешанных приютах много людей и есть сотрудники?

— Действительно, очень часто в смешанных приютах женщины не выходят из своей комнаты, потому что чувствуют себя некомфортно. И в некоторых исследованиях женщины говорят, что они даже до туалета боятся дойти, если нет отдельных женских пространств.

Не так давно у нас случилась непростая история, которая заставила иначе взглянуть на многие процессы в нашей работе. У нас есть приют, в котором живут и мужчины, и женщины. Дежурный находится на первом этаже, люди размещены на втором. И в общих пространствах у нас установлены камеры видеонаблюдения. Однажды дежурный просматривал записи с камер, потому что у него сломался компьютер и он пытался понять, когда тот перестал работать. И вдруг он увидел на записи, как мужчина-клиент домогается к клиентке-женщине в библиотеке.

По нашим правилам это недопустимо. Клиента-мужчину мы попросили съехать из приюта в тот же вечер, а с женщиной сразу начал работать психолог. В моей работе это был первый случай, когда выселением клиента занималась я сама. Другие коллеги помогали женщине, которая пострадала.

Этот случай стал для нас неожиданностью, мы впервые столкнулись с домогательствами в приюте. Нам казалось, что у нас довольно безопасное пространство, нет закрытых помещений, всегда много людей, система видеонаблюдения, которая позволяет сотрудникам быстро замечать опасные ситуации или конфликты. Кроме того, мы думали, что если что-то такое будет происходить, мы сразу об этом узнаем. На месте всегда есть дежурный, клиенты регулярно встречаются с психологами и социальными работниками. Но оказалось, что бездомные женщины не рассказывают о домогательствах ни психологам, ни соцработникам, никому. Они скорее воспринимают это как жизненную «норму», свыклись, считают, что насилие бывает везде и нужно просто перетерпеть.

Мы с коллегами долго разбирали этот случай, нам было важно разложить его на составные части и понять, как в будущем такого не допустить. Мы увидели в одном эпизоде много разных слоев, которые требуют разной работы, потому что к каждой проблеме нужен свой подход. Мужчина не понимал и, кажется, не принял до сих пор, за что мы его выселяем. Посчитал, что мы раздули проблему на ровном месте. В тот момент, когда он к женщине приставал, она продолжала работать на компьютере, абсолютно замерев. Это классическая реакция в момент насилия. Он говорил, что если ей что-то не нравилось, она могла сказать. А если не сказала, значит все нормально. Помимо выселения, мы предложили этому клиенту поработать с психологом, разобрать ситуацию. Но он отказался.

Пострадавшая женщина не только молчала и никому не говорила про домогательства, но и чувствовала себя виноватой, потому что после выселения мужчина вынужден был уйти на улицу. Мы поняли, что и с мужчинами, и с женщинами, которым мы помогаем, нужно больше говорить и про недопустимость насилия, и про согласие, и про границы, и про право не терпеть, не хотеть и не допускать.

Эта история стала важным уроком: даже если кажется, что вы создали безопасное пространство, много всего изучили и продумали, нужно всегда оставаться внимательным и продолжать улучшать качество оказываемой помощи. К счастью, мы вовремя вмешались, мужчина не успел натворить большой беды.

— Что можно сделать, чтобы бездомные женщины чувствовали себя безопасно?

— Нужно развивать систему помощи. И дальше есть несколько способов, как в этом направлении двигаться. Один из них — на базе существующей смешанной системы помощи добавлять сервисы, которые ориентированы только на женщин. Это то, с чего «Ночлежка» начинала: сначала женские часы, потом женский день, когда за помощью могут обратиться только женщины.

Если приют смешанный, нужно, чтобы было больше мест для женщин, чем для мужчин — сейчас почти всегда обратное соотношение. Женщины безопаснее чувствуют себя в маленьких пространствах, а не в огромном приюте на сотни мест. Хорошо, когда есть пространства только для женщин — душевые, туалетные комнаты, комнаты отдыха. Женщины-сотрудницы очень повышают безопасность. Важно думать о том, где находится приют, насколько дорога к нему освещена, есть ли рядом людные пространства. Часто проекты помощи бездомным — это какие-нибудь отдаленные районы, темные закоулки, промзоны. Туда бывает страшно дойти и оттуда страшно бывает выйти.

Второй путь — это не полагаться на существующую систему, а делать новые проекты только для женщин. Недавно мы открыли первый в России реабилитационный приют для бездомных женщин с зависимостью «Дом на полдороги». Это чисто женский проект. Клиентки получают помощь психологов, социальных работников, специалистов по химической зависимости. Реабилитация рассчитана на полгода. В случае успеха клиентки выходят в устойчивую ремиссию, сохраняют трезвость, находят работу и съезжают из «Дома на полдороги» в съемное жилье.

— Приходилось ли сотрудникам «Ночлежки» специально учиться тому, чтобы помогать женщинам? Может быть, улучшать навыки коммуникации, чтобы выстраивать партнерское общение с клиентками? 

— Выстраивание общения на равных и человекоцентричный подход — основной принцип нашей работы и с мужчинами, и с женщинами. При этом про женскую бездомность мы всегда помним, изучаем и проводим исследования, общаемся с клиентками, чтобы понять, чего им не хватает и что еще можно сделать. А учимся мы каждый день на практике.

У нас есть разные гипотезы, которые мы тестируем. Что если мы напечатаем листовку о том, что помогаем женщинам, и будем раздавать ее возле «Ночного автобуса», а раздавать ее будут женщины-волонтерки, потому что нам кажется, что у них женщины эти листовки будут брать чаще? А что если мы запустим сбор бюстгальтеров и, с одной стороны, соберем бюстгальтеры и расскажем, что любая женщина достойна нового белья, а с другой — бездомные женщины узнают, что у нас не просто пункты выдачи, где все одинаковое для всех, но и есть еще и женское белье.

А что если собрать тесты на беременность? Так с одной стороны мы рассказываем, что женская бездомность связана с насилием, и еще даем сигнал женщинам, у которых нет возможности проверить, беременны они или нет. Тест можно просто взять в приюте в туалете, никто не будет задавать никакие вопросы.

Недавно мы открыли пункт обогрева, палатку, где люди ночуют. Чтобы женщины туда тоже приходили, мы поставили там ширму и разделили пространство для женщин и мужчин. И таких примеров у нас много.

— А где рожают бездомные женщины? 

— Женщина может родить без документов, ее не выгонят из больницы. Во время родов неважно, бездомная она или не бездомная. Но часто для бездомной женщины получить гинекологическую помощь без стигмы и осуждения сложно.

У нас есть клиентка, у которой был план по восстановлению документов и работе с зависимостью. Однажды она пришла на прием к соцработнице, и та поняла, что у нее что-то болит, стала спрашивать, и оказалось, что у женщины внезапное кровотечение. Соцработница предложила вызвать скорую, но женщина сначала резко отказалась, потому что давно не была в душе и чувствовала бы себя неловко перед врачами. К счастью, у нас есть душевые кабины, женщина смогла помыться, мы выдали чистое белье — и после этого клиентка согласилась на скорую. Когда скорая приехала, соцработница довольно долго была вынуждена общаться с врачами, которые отказывались забирать женщину.

Они говорили, что очевидно она выпивает, что наверняка ничего у нее не болит и она все это придумала, чтобы поехать в больницу переночевать. Они говорили это в присутствии женщины. После осмотра клиентку все-таки забрали в больницу. В тот же вечер ей сделали гинекологическую операцию с подозрением на онкозаболевание. Уже на следующий день она пришла к нам, потому что из больницы ее выписали как бы на амбулаторное наблюдение и лечение дома, хотя дома у человека нет. Мы заселили женщину в наш приют. И дальше был сложный путь, потому что если у человека нет документов, ему не говорят результаты биопсии. Нужно было быстро документы восстановить, просто чтобы узнать, рак это или нет. Онкозаболевание подтвердилось, и стало понятно, что план работы с клиенткой меняется: сначала важно разобраться с болезнью, пройти обследования, получить лечение, а потом переходить к зависимости.

Бездомные женщины часто не обращаются к врачу даже при боли и наличии кровотечения, потому что знают, что услышат в свой адрес. Так бывает не всегда, но довольно часто. Врачи могут не отказать в помощи, но осудить, сказать что-то неприятное про внешний вид или «как ты до такого дошла?» — и это создает барьер. Особенно психологически сложные ситуации, если женщина вдруг забеременела, например, в результате насилия.