Центральная Азия: «В 17 — два выкидыша и развод»: как ранние браки ломают судьбы девочек в регионе
Опубликовано: Радио Азаттык (rus.azattyq.org), 2 июля 2025
[Термин «ранний брак», который часто используется как синоним детского брака, обычно относится к союзам, в которые вступают лица младше 18 лет.]
«Меня выдали. Ни о чем не спрашивали». Нигора
Хрупкой Нигоре, похожей на подростка, сейчас 19. Она уже разведена и снова живёт в родительском доме. В той же комнате, где когда-то мечтала стать врачом. По словам Нигоры, здесь ей часто напоминают, что она лишняя.
«Я старшая в семье. Мама умерла, когда мне было 15. Не прошло и года, как отец начал обсуждать с родственниками моё замужество. Говорили, лучше отдать пораньше, пока не начались «проблемы»», — вспоминает Нигора в беседе с Азаттык Азия.
Вскоре выяснилось, что ее собираются выдать за дальнего родственника отца, 25-летнего Комила, который работал на стройке в России. Согласия девушки на это никто не спрашивал.
«Тогда мне только исполнилось 17, я закончила 10 класс. Комил вернулся из России и всё, меня выдали. Ни о чём не спрашивали. Свадьбы не было, только скромный обряд «никях» и несколько гостей», — говорит она.
Жизнь в доме мужа, с его родителями, братьями и золовками, представляла из себя непрерывный тяжёлый труд:
«С раннего утра я подметала двор, доила корову, убирала за скотиной, пекла лепешки, готовила завтрак на всех. Стирка, мытье посуды, потом обед, потом ужин. И так каждый день. У меня не было ни минуты отдыха. Когда я забеременела, муж снова уехал в Россию. Как-то золовка попыталась помочь, но свекровь тут же одернула её: «Невестка в доме для чего?». Я была измотана морально и физически. Вскоре случился выкидыш».
Прошло несколько месяцев, муж вернулся, и Нигора снова забеременела. У нее случился второй выкидыш. Родня мужа обвинила её в том, что она «не может рожать», и настояла на разводе. Комил трижды произнес слово «талак», которое в мусульманской традиции означает разрыв брака.
Нигора вернулась в дом отца. «Я чувствую себя никому не нужной. У меня нет образования, денег, и я не знаю, с чего начать», — говорит она.
[…]
«Лазейка» для легализации ранних браков
[…]
По данным международной правозащитной организации Equality Now, в Кыргызстане ранние браки составляют около 13% всех союзов. В Таджикистане —9%, в Узбекистане — 3,4%, но в более консервативных регионах страны показатель достигает 11%.
Дарьяна Грязнова, советница по юридическим вопросам в Equality Now и соавтор доклада «Ломая барьеры: Решение проблемы детских, ранних и принудительных браков в Евразии», в беседе с Азаттык Азия говорит, что для легализации подобных браков существуют лазейки в законодательствах:
«Законы Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана позволяют снижать возраст вступления в брак до 17 лет. Это напрямую противоречит международным стандартам, в первую очередь — Конвенции о правах ребёнка и рекомендациям Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин», — отметила Грязнова.
В Таджикистане, по словам гендерной исследовательницы и национального эксперта Дианы Исмаиловой, чаще всего снижение брачного возраста происходит с одобрения суда. Анализ судебной практики за 2017–2018 годы, включающий свыше 500 дел, показал, что в 82% случаев судьи аргументировали своё решение тяжёлым материальным положением семьи девушки. Почти в половине случаев (45%) причиной указывалась «взаимная любовь пары».
Встречались, по словам Исмаиловой, и «абсурдные основания»:
«Бывали случаи, когда суды принимали решение лишь потому, что расходы на свадьбу уже понесены, а в ЗАГСе вдруг выяснялось, что невесте ещё нет 18 лет. Таких дел всего 3%, но сам факт их существования многое говорит о подходе», — рассказывает Исмаилова.
Она подчёркивает, что в практике судов практически не учитываются гендерные аспекты: «Суды редко обращают внимание на права вступающих в брак, особенно девушек — такие как добровольность брака, интересы ребёнка, возможность самостоятельно принимать решения».
Юрист и правозащитница из Таджикистана Лариса Александрова обращает внимание на официальные данные по зарегистрированным ранним бракам в этой стране за прошлые годы – от 0,8% до 1,02%.
«На первый взгляд, цифры невелики, и кажется, что ситуация стабильна. Но это иллюзия. За сухими статистическими данными скрывается куда более тревожная картина — распространение неформальных браков, заключаемых по религиозным обычаям, без государственной регистрации», — подчёркивает Александрова.
По её словам, несмотря на то, что «никях» не имеет юридической силы, на практике именно с него начинается множество ранних, принудительных и полигамных союзов.
[…]
«Замкнутое пространство страха, изоляции и насилия»
Причин, по которым семьи продолжают отдавать девочек замуж в юном возрасте, очень много. Как объясняет Дарьяна Грязнова, советница по юридическим вопросам в Equality Now, экономическая нестабильность остаётся одной из главных. В условиях финансовых проблем семьи порой воспринимают ранний брак как способ облегчить бремя, сократить расходы, даже повысить свой социальный статус через «выгодную партию» или улучшить материальное состояние через «калым» (приданое).
— Особенно уязвимыми оказываются девочки. Отсутствие доступа к образованию лишает их возможностей для самореализации и повышает риск раннего вступления в брак. Это формирует замкнутый круг: отсутствие образования ограничивает способности девочек отстаивать свои права, усиливает зависимость от семейных и социальных ожиданий, делая ранние браки наиболее вероятным исходом», — говорит она.
Не все сводится к деньгам. По словам экспертов, мотивация семей часто глубже и противоречивей. По словам Гульноры Бекназаровой, директора Центра социологических исследований «Зеркало» в Душанбе, в таких решениях редко участвуют только родители: это коллективное обсуждение, где слово имеют дедушки, бабушки, тёти, дяди, даже соседи. Учитывается всё: статус семьи, мнения окружающих, негласные ожидания общины, давление «социальных часов» — убеждение, что выйти замуж нужно «вовремя», иначе репутация окажется под угрозой.
— Родители боятся осуждения, если дочь останется незамужней. В обществе может звучать: «ей уже 20 — она старая». Это страшное клеймо, и, хотя вслух об этом говорят не всегда, оно продолжает влиять на судьбы. В традиционном обществе нормы и обычаи часто важнее логики. Не выстраиваются причинно-следственные связи между ранним браком и, например, нарушением репродуктивного здоровья, отсутствием образования или невозможностью прокормить себя в случае развода. Просто так принято, так «надо», — добавляет Бекназарова.
Правозащитница Лариса Александрова обращает внимание на то, что ранний брак зачастую используют как инструмент для «удержания» девочки в рамках ожидаемого поведения:
«Родители опасаются, что дочь «собьётся с пути», опозорит семью — особенно в сельской местности, где риск внебрачной беременности воспринимается как прямая угроза семейной чести. В таких условиях ранний брак подаётся как мера «защиты», хотя на деле он ограничивает свободу и права девушки».
[…]
Как остановить практику ранних браков?
Как утверждает Сухайли Кодири, начальник отдела государственной защиты прав детей в аппарате омбудсмена в Таджикистане, сейчас в стране предпринимаются конкретные шаги по борьбе с ранними браками: обсуждается исключение из семейного кодекса нормы, позволяющей снижать возраст вступления в брак до 17 лет. «Многие государственные органы уже поддержали эту инициативу», — отмечает он.
В Кыргызстане с мая этого года разработан проект нового семейного кодекса, который полностью запретит брак до 18 лет.
Однако одних только законодательных и уголовно-правовых мер недостаточно, подчёркивает Дарьяна Грязнова, советница по юридическим вопросам в организации Equality Now. По её словам, корни проблемы глубже: «Практика ранних браков прорастает на почве гендерной дискриминации, бедности и общественного давления. Это не только правовой, но и культурный, и социальный вопрос».
Поэтому, говорит она, бороться с этим нужно на нескольких фронтах: усиливать и строго применять законодательство, информировать семьи и подростков о рисках раннего брака, расширять экономические возможности для девочек и их семей, оказывать комплексную помощь пострадавшим, и, главное, — активно вовлекать сообщества в переосмысление норм и традиций.
[…]
19-летняя Нигора из Душанбе, за плечами которой два выкидыша и развод, говорит о проблеме просто: «Учитесь, мечтайте. Не спешите. Выходите замуж, только когда сами этого захотите и будете готовы. Это ваша жизнь. И она должна начинаться с вашего согласия».
Наргиз Хамрабаева
