Опубликовано: Радио Азаттык (rus.azattyq.org)     26 июля 2025

После начала полномасштабной войны в Украине в России резко усилились антимигрантские настроения. Принимаются репрессивные законы, усиливается враждебная риторика чиновников. Детей мигрантов не хотят принимать в школы, по всей стране проходят массовые рейды в мигрантских районах и заведениях, во время которых людей задерживают с применением силы.

Эксперты по миграционной политике отмечают, что все это влияет на общий климат в стране. При этом подчеркивают, что ксенофобия существовала в России и раньше, но на фоне войны стала гораздо заметнее и агрессивнее.

Приехавшие в Россию из Таджикистана, Узбекистана и Украины люди рассказали о личном опыте дискриминации по национальному признаку: от бытового расизма и оскорбительных прозвищ до постоянных полицейских проверок из-за неславянской внешности и пренебрежительного отношения со стороны окружающих.

[…]

Ксенофобия в России часто проявляется даже в официальных документах и направлена не только на мигрантов, но и на людей из республик в составе России. Например, «Система» обнаружила: в ноябре 2024 года Центр гигиены и эпидемиологии по Москве указал в техническом задании на клининговые услуги, что «персонал должен владеть русским языком и иметь славянскую внешность». А в 2018 году столичное государственное бюджетное учреждение «Ритуал» в ответе потенциальному исполнителю тендера по установке кондиционеров уточнило: «Условия пропускного режима: только славянские национальности».

Нечто подобное встречается и в охранных договорах. В нескольких торговых центрах Москвы, Сочи, Новосибирска и Краснодара прописаны особые инструкции. Охранники должны «пристально осматривать» автомобили, если ими управляют «лица кавказских, азиатских национальностей», если машина зарегистрирована в республиках Северного Кавказа или у водителя есть «детали одежды, традиционно используемые лицами, исповедующими ислам».

[…]

«Молчание делает такие вещи «нормой». А эта норма в итоге привела к войне»

Наша читательница Ирина — по отцу украинка — не раз сталкивалась с пренебрежением из-за своего происхождения. Ее мать родом из Белгородской области, но всю жизнь жила в Харькове, где и познакомилась с будущим отцом Ирины.

«Отец мой родом из Западной Украины. Парень был кареглазый, смуглый, темноволосый. Носил на тот момент модный фасон усов — такие «густые западенські вуса.» […]

Сама она унаследовала от отца темную кожу и карие глаза. Именно из-за этого с детства сталкивалась с обидными комментариями, когда приезжала к бабушке в российскую деревню.

«Не скажу, что это была жесткая дискриминация, но я постоянно слышала оскорбительные высказывания. Словно в шутку, но на самом деле — совсем не смешно. Про маму в деревне говорили: «Это жена х*хла». А про меня — «цыганча», «бендерча», «анчутка». И вроде не со зла, но звучало это как-то странно», — вспоминает Ирина.

По ее словам, такая риторика касалась не только их семьи. Так говорили обо всех, кто выглядел «иначе». Вечером собирались старики, и начиналось: «Правительство — говно», «Все разворовали», «Х*хлы — жадные», «Бендеровцев всех бы поубивать надо». Это был конец 80-х — начало 90-х.

[…]

Позже они перестали ездить в деревню — вместе с этими поездками исчезло и постоянное напряжение. Но, как говорит Ирина, предвзятость по отношению к украинцам встречалась и среди образованных людей.

Однажды она оказалась в компании петербургских художников — сама она тоже художник по образованию. Оказалось, что они воспринимали Украину «бендеровским гнездом», делится Ирина:

«Меня удивило, что для них Украина — это что-то непонятное и далекое. Они рассказывали про «подвиги дедов» и про то, как «великая Россия однажды все это уничтожит». И вдруг — с интересом спрашивают: «А ты кто по отцу? Не русская?» Это не было агрессивно, но сам факт». С теми художниками она больше не общалась.

«Мои слова — не обвинение и не жалоба, а мой личный опыт. В российских глубинках, да и не только там — даже в больших городах — люди порой настолько пропитаны пропагандой против других наций, вероисповеданий, культур, что это слышно повсюду, — говорит Ирина […]. Почему столько неуважения — я до сих пор не понимаю. Ведь многие из этих людей даже ни разу не встречали «тех самых» американцев, китайцев или украинцев. Но за грязным словечком обязательно полезут. Я делюсь этой историей не для осуждения, а потому что молчание делает такие вещи «нормой». А эта норма в итоге привела к войне».

Война и рост ксенофобии

Эксперт Антидискриминационного центра «Мемориал» Ольга Абраменко говорит: рост ксенофобии в России сегодня — прямое следствие войны и общей политической атмосферы.

«Сама война вообще стала возможной и была развязана путинским режимом на фоне многолетней и усиливающейся пропаганды величия русского народа, исключительности, особого пути России», — отмечает Ольга.

Этому нарративу, по ее словам, нужно постоянное подкрепление — и здесь на помощь как раз и приходит ксенофобская риторика. О мигрантах регулярно высказываются высокопоставленные чиновники: от главы Следственного комитета Александра Бастрыкина до спикера Госдумы Вячеслава Володина. Следом за заявлениями идут конкретные шаги: антимигрантские законы, рейды, депортации.

Так, летом 2024 года власти расширили полномочия полиции, разрешив ей выдворять мигрантов без индивидуального решения суда. Тогда же был создан «реестр контролируемых лиц» — база данных мигрантов с просроченными документами. С февраля 2025 года из-за технических сбоев сотни людей, кто находился в России легально, оказались заблокированы в системе и лишились доступа к банковским счетам.

Новые нормы коснулись и детей мигрантов. Теперь, чтобы попасть в школу, ребенок должен продемонстрировать знание русского языка. Формально это требование выглядит безобидно, но на практике оно закрепляет систематические отказы в приеме в школу детей из Центральной Азии.

Многим не дают даже возможности сдать экзамен. В мае 2025 года к тестированию допустили лишь 19 процентов детей. Остальным — это 81 процент подавших заявки — отказали под предлогом неполного пакета документов, неточностей в данных или отсутствия свободных мест в школах.

В нескольких регионах России местные власти официально запретили мигрантам работать в сферах торговли, образования, транспорта, культуры и досуга. Параллельно проходят массовые силовые рейды. Мигрантам угрожают депортацией, предлагая взамен подписать контракт с армией и уехать на войну в Украину.

И хотя, по словам Ольги Абраменко, ксенофобия в России существовала всегда, сейчас происходит ее новый всплеск: «Мы чувствуем рост и в публичном пространстве, рост фиксируют и эксперты из центра «Сова». Их ежегодные отчеты показывают, что по цифрам мы вернулись в 2010-ые годы, когда был пик преступлений на почве ненависти. Но тогда всю протестную активность притушили, в том числе притушили и право-радикальную деятельность. Действительно после этого произошел спад».

По данным центра «Сова», только в 2025 году в России уже зафиксировано 145 преступлений по мотиву ненависти, три из них — со смертельным исходом.

[…]

Об усилении ксенофобских настроений в России говорит и Human Rights Watch. Правозащитники связывают новый виток с терактом в «Крокус Сити Холле» 22 марта 2024 года. После него, по их наблюдениям, усилилось давление на выходцев из Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана.

Опросы тоже показывают похожую тенденцию. По данным ВЦИОМ, в апреле 2024 года 55–60 процентов россиян высказывались негативно о трудовых мигрантах, при этом положительно — лишь 30 процентов. В августе 2023 года негативно относились 40 процентов, а положительно — 47 процентов.

В России мигранты теперь все чаще проходят через «этническое профилирование, произвольные задержания и другие преследования со стороны сотрудников полиции и частных лиц, включая группировки ультраправых националистов», говорится в докладе Human Rights Watch.

Одна из таких групп — «Русская община», активно участвующая в антимигрантских рейдах. По словам Ольги Абраменко, ее участники действуют совместно с силовиками: «Мы часто видим, что их просто приглашают к участию в антимигрантских рейдах. И они участвуют в них наряду с ОМОНом, полицией или миграционной службой. Но есть и их самостоятельная активность. СМИ пишут, что представители «Русской общины» иногда просто по собственной инициативе задерживают людей неславянской внешности».

Журналисты «Медузы» выяснили, что группа действует не только с ведома силовиков, но и под их кураторством. Источники издания, близкие к ФСБ, подтвердили, что «Русская община» может выполнять поручения спецслужб.

Один из региональных чиновников на условиях анонимности объяснил это так: «Мигранты, Кавказ — какое-то напряжение по этой теме есть всегда. Силовикам часто влезать в такую историю не с руки — надо возбуждать дело, адвокаты, скандалы. А тут приезжают какие-то крепкие ребята и говорят: «Ты не прав. У нас так себя не ведут. Извинись». И тема закрыта».

Ольга Абраменко подчеркивает: «Русская община» и подобные группировки — это не стихийные образования, а организованная структура с идеологией и поддержкой государства:

«Ксенофобия льется с самого верха. И Александр Бастрыкин, и Владимир Колокольцев, и Петр Толстой — они все отметились ужасными выступлениями против мигрантов и против представителей этнических меньшинств. Их слова воспринимаются снизу как отмашка на какие-то действия, в том числе очень агрессивные, ведь от рук «Русской общины» уже погибали люди».

Источник: https://rus.azattyq.org/a/kak-ksenofobiya-v-rossii-otrazhaetsya-na-migrantah/33483706.html