«Хлопковое проклятие». Как уборочная страда в Центральной Азии превращается в страдания
Home/Новости из региона/«Хлопковое проклятие». Как уборочная страда в Центральной Азии превращается в страдания
«Хлопковое проклятие». Как уборочная страда в Центральной Азии превращается в страдания
Опубликовано: Радио Азаттык (rus.azattyq.org) 23 октября 2025
[Отредактировано. Ссылка на первоисточник статьи находится внизу]
Доставшаяся Центральной Азии в наследство от советской эпохи хлопковая отрасль за три с лишним десятилетия после развала СССР практически не изменилась. На полях всё так же используется принудительный труд, и порой уборка белого золота превращается в кровавую жатву.
[…]
Узбекистан
В конце сентября в Узбекистане по распоряжению президента Шавката Мирзиёева ввели 10-дневное чрезвычайное положение, чтобы организовать хлопкоуборочную кампанию. Чиновники на местах принялись отправлять на поля всех, кто попадётся им под руку, — работников коммунальных предприятий, школьных учителей, медиков.
«Каждый вечер хоким Нишанского района [Кашкадарьинская область] проводит совещание и спрашивает руководителя каждой госорганизации: “Сколько человек твоя организация отправила собирать хлопок?” Мирзиёев хвастался, что отменил принудительный труд. Но теперь он сам снова дал указание создать чрезвычайный штаб, — сообщил сотрудник одной из бюджетных организаций. — Мы никак не можем избавиться от хлопкового проклятия».
[…]
Шавкат Мирзиёев, пришедший к власти после смерти первого президента Ислама Каримова в 2016 году, в первые годы правления неоднократно обещал, что власти не будут принуждать граждан к сбору хлопка. Были разработаны специальные законы. В 2023-м, выступая с трибуны Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке, Мирзиёев заявил, что в стране искоренён принудительный и детский труд на хлопковых плантациях.
Однако годы спустя ситуация вернулась на круги своя. Изменились формулировки, но не суть: сейчас в ходу такие определения, как «добровольное участие», «экстренные штабы» и «устные приказы».
«Я живу в Алатском районе Бухарской области. Учителя, технические работники и охранники школ нашего района — все собирают хлопок. Причина — в приказе “сверху”. Людям приказали: “Если будут проверять, скажите, что я вышел на сбор по собственному желанию или нигде не работаю”. В прошлом году такого не было, в этом году все говорят о хлопке, но все уже устали от этого хлопка», — говорит учитель одной из школ Алатского района.
Хлопчатник — одна из ключевых культур сельскохозяйственного сектора Узбекистана. В 2025 году, по данным властей им засеяно 875 тысяч гектаров. Значительная часть — китайские сорта, которые, как заявил директор департамента по управлению Фондом господдержки сельского хозяйства Абдурашид Исроилов в интервью телеканалу «Узбекистан 24», требуют сбора без задержек. Возможно, этим и объясняется «чрезвычайщина».
На фоне сообщений интернет-изданий о случаях принудительного труда государственная инспекция труда выявила лишь несколько десятков таких фактов. Чиновники отрапортовали: за сезон было обнаружено всего 74 нарушения трудового законодательства.
На деле эпизодов в разы больше, убеждены эксперты. Хлопковый сектор стран центральноазиатского региона недореформирован, поэтому возвращение к практике принудительного труда — неизбежность, считает Алишер Ильхамов, основатель базирующегося в Великобритании исследовательского центра Central Asia Due Diligence.
«Отвечая на критику в адрес Узбекистана со стороны международных организаций, Мирзиёев в итоге признал наличие этой проблемы, обещал её решить. Решение было волевое. Но в результате просто повысили оплату за сбор хлопка и в приказном порядке перестали посылать в огромном количестве госслужащих, студентов и школьников на сбор урожая. Но сама экономическая система осталась, и эта система строго централизованного управления хлопковым сектором неизбежно по своей логике требует прибегать к принуждению», — говорит Ильхамов.
Принуждение в Туркменистане
Хлопок в Центральной Азии выращивают в больших объемах также в Туркменистане и Таджикистане. И тоже не без принуждения.
Годовой план Туркменистана по сбору хлопка составляет 1 миллион 250 тысяч тонн, и эта цифра остаётся неизменной уже несколько лет. Страна входит в десятку крупнейших мировых производителей, она продаёт за рубеж хлопок-сырец и готовую продукцию — около 60 процентов текстиля идёт на экспорт. Основными потребителями туркменского хлопка выступают Турция, Россия и Китай. Хлопчатобумажные ткани также экспортируются в страны Европы.
Официальный Ашхабад остаётся открытым сторонником принудительного труда в хлопковом секторе и не собирается от него отказываться.
Радио Азатлык, Туркменская редакция РСЕ/РС, ежегодно сообщает о массовой отправке работников бюджетных организаций на сбор хлопка. В этом году, как пишет Азатлык, на полях можно увидеть не только фермеров, подёнщиков и бюджетников, но и военнослужащих, бывших заключённых, граждан, находящихся под временным арестом и даже должников по алиментам (примечательно, что это сообщение совпало с исключением Туркменистана со стороны Госдепа США из списка стран, поощряющих принудительный труд).
«В этом году в Балканском велаяте работников здравоохранения, связи, транспорта, включая водителей такси, принудительно вербуют на сбор хлопка по выходным. Они работают бесплатно и ничего не получают за собранный хлопок», — сообщил 3 октября корреспондент Азатлыка.
[…]
Международные правозащитные организации не первый год критикуют политику Ашхабада и призывают положить конец практике принудительного труда, в том числе в хлопковом секторе.
Таджикистан
В Таджикистане несколько лет назад на официальном уровне запретили отправлять школьников на уборку хлопка. Министерство образования даже заявило, что привлечение детей к тяжёлой работе нарушает их права и мешает обучению.
Однако в этом году поступали сообщения, что на юго-западе страны школьников, студентов и учителей отправили собирать хлопок, несмотря на действующий запрет. Озоди, Таджикская редакция РСЕ/РС, сообщает со ссылкой на источники, что хукумат в районе Кушониён обязал десятки учебных заведений послать своих учеников и сотрудников на поля. Формулировка традиционная: «в свободное от учёбы время». По информации Озоди, директиву спустили в школы, колледжи, университеты и бюджетные организации.
Местный телеканал «Хатлон» сообщил, что более тысячи студентов Бохтарского государственного университета и колледжей добровольно выехали на сбор урожая. Однако два преподавателя вуза, пожелавшие остаться анонимными, рассказали Озоди, что участие в сборе хлопка для них принудительное.
«Пришла директива о том, что все преподаватели и студенты должны выходить на поля по субботам и воскресеньям. Если не пойдём — могут начаться проблемы», — сказал один из них.
[…]
Как бойкотировали центральноазиатский хлопок и почему это оказалось неэффективным?
Кампании правозащитных групп против использования принудительного и детского труда в хлопковом секторе Узбекистана привели к бойкоту узбекского хлопка в 2006 году. Тогда 331 бренд, в том числе такие марки, как Adidas, Zara, C&A, Gap Inc., H&M, Levi Strauss & Co., Tesco и Walmart поддержали призыв международной коалиции Cotton Campaign.
В 2022 году Cotton Campaign объявила о прекращении бойкота. В коалиции сообщили, что это было сделано с учётом выводов отчёта базирующегося в Берлине Узбекско-Германского форума по правам человека, в котором было отмечено отсутствие систематического принудительного труда в период сбора урожая хлопка 2021 года.
В 2010 году США внесли в «чёрный список» изделия из таджикского хлопка. Спустя несколько лет под запретом оказался и туркменский хлопок.
В 2016 году мировые бренды выразили обеспокоенность по поводу использования принудительного труда в Туркменистане. Шведская компания H&M, крупнейшая в Европе розничная сеть по торговле одеждой, и вовсе отказалась покупать туркменский хлопок.
На фоне опасений по поводу использования принудительного труда в мае 2018 года Таможенная служба США запретила ввоз всех видов хлопка из Туркменистана, а также продукции из любой страны, при производстве которой использовалось туркменское сырье. Запрет всё ещё в силе.
Почему бойкот центральноазиатского хлопка не помогает решить проблему с применением принудительного и детского труда на хлопковых полях стран региона и стал неэффективным?
«Раньше (в 2000-е — начале 2010-х) мобилизация граждан была массовой и публичной: студентов, врачей, учителей массово вывозили на сбор хлопка. И это давало возможность собирать свидетельства, фото, обращения и выстраивать стратегию международной кампании. Теперь правительства, особенно Узбекистан и частично Таджикистан, перешли к другим методикам: зависимость фермеров от госзакупочных квот, долговая и административная зависимость работников, коммерциализация под контролем аффилированных компаний. В результате принудительный труд маскируется под экономическую необходимость, и традиционные механизмы разоблачения больше не работают. Кампания Cotton Campaign, сыгравшая решающую роль в период бойкота узбекского хлопка, перешла в фазу “пост-победы” после официального снятия бойкота в 2022 году», — говорит Азаттык Азия глава базирующейся во Франции ассоциации «Права человека в Центральной Азии» Надежда Атаева.
Проблема заключается ещё и в том, что усложнились цепочки поставок, установить происхождение хлопка становится затруднительным.
«Раньше бойкот работал потому, что хлопок шёл на экспорт в сыром виде, и бренды могли отказаться от закупок. Теперь Узбекистан перерабатывает почти весь хлопок внутри страны, а Туркменистан и Таджикистан экспортируют через третьи страны — Турцию, Китай, ОАЭ. Конечные товары — ткани, пряжа, готовая одежда — теряют географический след происхождения», — говорит правозащитница.
[…]
Надежда Атаева полагает, что в борьбе с принудительным и детским трудом на хлопковых полях нужен не бойкот, а подотчётность.
«Современные инструменты борьбы с эксплуатацией должны опираться не бойкот, а на требования к корпоративной прозрачности; международные санкции против госкомпаний, использующих трудовую зависимость; включение трудовых прав в торговые соглашения (GSP+, EU-CA); независимый аудит и сертификацию», — говорит правозащитница.
Вместе с тем Надежда Атаева считает, что правозащитникам всё же удалось сформировать «синдром критической уязвимости» у власти за практику принудительного труда.
«В Узбекистане правозащитникам удалось вызвать у режима имиджевый страх критики. В Туркменистане критика не воспринимается вовсе. В Таджикистане власть научилась имитировать реакцию на критику, не меняя сути. Синдром фобии власти перед критикой в Центральной Азии существует, но в разных формах: от репутационного страха до полного иммунитета», — заключает руководитель ассоциации «Права человека в Центральной Азии» Надежда Атаева.
