Фонд BEARR: Начало

1991 – 2001

Из общения с небольшой группой людей, которые участвовали в создании BEARR или работали в области здравоохранения в регионе в то время, становление организации, по-видимому, характеризовалось замечательной находчивостью и адаптивностью, временами небольшим организованным хаосом, но прежде всего состраданием к тем, кто сталкивается с трудностями. Именно это общее чувство неотложности мер и доброй воли объединило будущих сторонников и попечителей BEARR из самых разных слоев общества, включая благотворительный сектор, дипломатию, бизнес и юриспруденцию. Некоторые из них, в том числе нынешние попечители Никола Рамсден и Марсия Леви, уже базировались в Москве в начале 1990-х годов, где Марсия Леви возглавляла консультативный комитет. Другие, в том числе нынешний покровитель Эллен Дарендорф, Валери Солти и Тереза Толлемаш, оказали помощь из Лондона, создав совет директоров, организовав официальный запуск фонда BEARR и собрав средства из лондонского офиса базы, пожертвованной De Beers.

Леди Джилл Брейтуэйт (1937-2008) была центральной силой, стоявшей за созданием BEARR. Когда ее муж, сэр Родрик Брейтуэйт, стал послом Великобритании в Москве в 1988 году, Джилл отреагировала на страдания, свидетелями которых она стала, особенно среди женщин и детей. Доктор Харальд Липман, который был 1-м секретарем, медицинским атташе посольства Великобритании в Москве в 1983-1991 годах и который впоследствии основал фонд “Тушинская”, отмечает, что “Джилл была очень обеспокоена детьми, в частности, когда она приехала в Москву. В то время в России было огромное количество сирот, многие из них жили в довольно ужасных условиях”.

Леди Джилл Брейтуэйт (1937-2008)

Эти проблемы усугубились в результате недавних событий, таких как Чернобыльская катастрофа в апреле 1986 года, землетрясение в Армении 1988 года и столкновение двух поездов в России летом 1991 года, в результате которого многие дети получили тяжелые ранения и ожоги. После этих инцидентов экспертам с Запада было официально разрешено посещать больницы, и в определённый момент специалист по заживлению расщелины неба стал первым социальным работником, которого привезли из Великобритании, чтобы обучать других помогать детям, пострадавшим от Чернобыля.

В 1991 году внезапный распад Советского Союза нарушил производство и распределение, что привело к опасной нехватке швов, обезболивающих и других основных медицинских материалов. Джилл Брейтуэйт собрала небольшую группу женщин, которых она знала, в том числе Сьюзен Ричардс и Марию Фэйрвезер, все из которых проявляли страстный интерес к России и региону. Вместе они неофициально создали организацию в 1991 году, а также фонд BEARR (British Emergency Action in Russia and the Republics – Британская Экстренная Помощь России и Республикам) Траст начал свое существование с координации доставки грузовых автомобилей с гуманитарными грузами, нуждающимся, особенно детям и тем, у кого есть дети. Для организации были предложены также другие названия, в том числе “Мост” и “Феникс”. Но после того, как у Терезы Толлемаш оказался “Мед для медведей” Энтони Берджесса, у Джилл Брейтуэйт возникла идея названия, связанного с местным символом русского медведя.

“Работа BEARR в те дни была сугубо практической”, – говорит Тереза Толлемаш. Она описывает, как во время экономического кризиса, последовавшего за распадом Советского Союза, граждане были вынуждены платить за лекарства по рыночным ценам – ценам, которые были недоступны большинству. В первые дни были установлены связи “с теми, с кем у нас были личные контакты”. Друзья-врачи в Челябинске и Перми ” получили первую медицинскую помощь, в то время как музыкальный друг Меган Бик помог ей с проживанием на Смоленской, в центре Москвы, в многоквартирном доме, который она делила с несколькими гламурными артистами балета Большого театра. Много времени было потрачено на выработку порядка того, какие частные лица и организации могли бы пожертвовать предметы снабжения и доставить их в Россию воздушным или автомобильным транспортом, поскольку на данном этапе имелось ограниченное финансирование. Тереза вспоминает, как однажды два добровольца вернулись в лондонский офис BEARR с такси, полным протезов конечностей, которые были пожертвованы NHS. Еще один грузовик был заполнен Лемсипом. В первом ежегодном отчете BEARR за 1992 год рассматриваются медицинские и гуманитарные поставки в районы, не охваченные правительственными программами помощи: инвалидные коляски и швейное оборудование были отправлены Дмитровскому обществу инвалидов, а медицинские поставки – в Москву, Томск, Дагестан и Грузию. В 1994 году сторонники фонда распространяли туристическое снаряжение для детей-инвалидов, купленное на деньги, собранные на шахматном турнире в посольстве Великобритании, где не кто иной, как чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров и Найджел Шорт играли против 30 участников, которые заплатили за возможность попробовать свои силы против лучших.

Джилл Брейтуэйт и Меган Бик в лондонском офисе BEARR, 1991 г.

Меган Бик, ныне попечительница BEARR, совершила первую поездку по оказанию чрезвычайной помощи в 1992 году с двумя водителями, мужчинами, которых она никогда не встречала. Они проехали на своем грузовике из Лондона через всю Европу и добрались до Челябинска: большого города, окруженного озерами на восточной окраине Урала. Она с теплотой описывает их неподготовленность:

“Это были дикие дни. Каким-то образом Родрик [Брейтуэйт] получил визы для всех нас. У нас не было карты, и у нас не было запасного плана, что делать, если нам придется изменить маршрут. Наш грузовик был подарен и не запирался. Он был до краев заполнен медикаментами, поэтому я оставалась в нем каждую ночь, спала на сиденье с ломом рядом со мной, в то время как главный водитель и его друг немного поспали в помещении”.

Меган Брик перед первой поездкой BEARR по оказанию чрезвычайной помощи в 1992 году.

Как только они пересекли границу бывшего Советского Союза в Бресте, Беларусь, им был предоставлен полицейский эскорт. Тереза Толлемаш признает, что они не в полной мере оценили цену, которую в то время будут стоить поставляемые товары на черном рынке, и связанный с этим риск для Меган: организованная преступность в регионе стремительно росла, а наркотики и фармацевтические препараты были одними из наиболее ценных товаров. Доставка товаров была не только опасной, но и “некоторые из доставляемых вещей отправлялись прямо через заднюю дверь”. Действительно, BEARR не был полностью защищен от роста уровня коррупции и бандитизма в этот переходный период. Меган вспоминает, что, когда она открыла офис BEARR в подвале в Москве в 1994 году, она заметила ужасный запах, который, как она предположила, был дохлой крысой. Это оказалось тело кого-то застреленного и спрятанного под лестницей.

Меган рядом с больницей в Челябинске с водителем грузовика BEARR, врачом и милиционером и др. (1992)

Озабоченности Джилл Брейтуэйт в итоге сформировали фокус внимания BEARR, когда она стремилась создать организацию, которая продолжила бы работу в области здравоохранения после того, как ее пребывание в Москве подошло к концу. Продолжающееся обеспечение чрезвычайными поставками не было устойчивым в долгосрочной перспективе. Даже в те хаотичные времена уже формировались местные группы для распределения помощи и оказания социальной поддержки наиболее уязвимым членам общества – инвалидам и хроническим заболеваниям, а также пожилым людям. Вскоре BEARR переключил свое внимание на поддержку этих зарождающихся благотворительных организаций. По мере уменьшения насущных потребностей внимание BEARR сместилось в сторону содействия обмену опытом между Западом и бывшим Советским Союзом и поддержки растущей сети организаций гражданского общества в области здравоохранения и социального обеспечения по всему региону. BEARR был официально учрежден как фонд в апреле 1992 года и зарегистрирован как благотворительная организация 18 мая 1992 года, первым председателем которой был сэр Норман Вудинг.

Препятствием, с которым сталкивались основатели BEARR, был частый скептицизм в отношении намерений организации в регионе, где концепция гражданского общества была новой, и где трудности, которые пережили люди, означали, что вы действительно могли позволить себе помочь только своему ближайшему кругу друзей и семьи:

“Общество было настолько атомизировано, что идея о том, что люди могут собраться вместе и решить проблему, была очень странной”, – вспоминает Меган.

Харальд Липман описывает подобное недоверие, с которым он столкнулся при создании Фонда “Тушинская”

“В Советском Союзе не было благотворительных организаций как таковых; в девяностые годы это была новая концепция. Когда распался Советский Союз, было много людей, которые считали, что на благотворительности можно заработать деньги, и это омрачило впечатление многих других россиян о благотворительных организациях в целом. Жизнь была очень тяжелой, поэтому не было никакого реального стремления помогать добровольно. Местные жители не могли понять, почему иностранцы приезжают и якобы хотят им помочь”.

В первом ежегодном отчете Фонда за 1992 год его заявленные цели включают предоставление “помощи и консультаций добровольным организациям, занимающимся [сектором здравоохранения и социального обеспечения]”, и содействие “развитию этих организаций посредством обменных визитов, учебных программ и семинаров”. Ежегодные конференции BEARR в Лондоне, которые начались в 1992 году, были одним из средств обмена опытом между двумя регионами. На конференциях присутствовало большое число участников. В ежегодном отчете BEARR за 1995 год Норман Вудинг отметил, что “среди присутствующих были посол Беларуси, мэр Перми и делегация старших врачей из Санкт-Петербурга”. BEARR также организовал для хорошо зарекомендовавших себя медицинских организаций Великобритании обмен своими ноу-хау и обучение на мероприятиях по всему региону. Например, они организовали конференцию с Scope UK в Челябинске для консультирования организаций по всей России, работающих с детьми с церебральным параличом, и в первом ежегодном отчете BEARR также подробно рассказывается о том, как они организовали семинар в Москве по уходу за пожилыми людьми совместно с Благотворительным домом “Помоги пожилым” и Московским благотворительным домом. Развитие этой сети включало развитие связей между городами-побратимами, таких как связь Оксфорд-Пермь, которую помогла создать бывшая попечительница Дебора Мэнли, которая, к сожалению, скончалась в прошлом году, а связь поддерживается по сей день.

Сэр Норман Вудинг выступает на первой ежегодной конференции BEARR в 1992 году

Майра Грин была директором лондонского офиса BEARR с 1996 по 2000 год. У нее был опыт работы в области развития, и она была зарубежным директором Добровольной службы за рубежом. Она помогла BEARR получить средства из Британского фонда ноу-хау, из программы ЕС TACIS [Техническая помощь Содружеству Независимых Государств] и, среди прочего, от USAID. Деньги, полученные от этих правительственных и международных доноров, финансировали разработку учебных пакетов, разработанных экспертами в Великобритании, которые можно было бы направить в более сельские районы и легко адаптировать для удовлетворения местных потребностей. Майра описывает, как людей впечатлил очень практичный подход BEARR:

“Эти индивидуальные пакеты продемонстрировали влияние, которое можно было бы оказать на улучшение жизни многих людей с помощью простых изменений, не тратя при этом целое состояние”.

На протяжении 1990-х годов BEARR продолжал создавать сети и поощрять обмен опытом между британцами и организациями в бывшем Советском Союзе. Проекты включали перевод и публикацию практических руководств, таких как “Руководство для хосписов и паллиативной помощи” и “Практическое руководство ВОЗ по реабилитации детей с церебральным параличом” в 1994 году. 

BEARR и люди, участвующие в построении гражданского общества и систем здравоохранения и социального обеспечения в бывшем Советском Союзе, движимые своим состраданием, и желанием помочь, признают, что им пришлось “учиться по ходу дела” в самом начале. Харальд Липман отмечает:

“Никто не ожидал, что Советский Союз так быстро исчезнет. Хотя история происходила вокруг нас, мы не знали, что это произойдет, пока это не произошло. События уже разворачивались в государствах-сателлитах Восточной Европы, но все это довольно быстро развалилось в 1991 году. Вы учились по ходу дела, потому что могли оценить ситуацию только тогда, когда были активно вовлечены в нее. Нужно было быть очень осторожным, чтобы попытаться привлечь местных жителей, а не просто делать что-то, потому что вы сами чувствовали, что это будет правильно. Мы должны были взглянуть на вещи с точки зрения тех, кому мы пытались помочь, и сделать шаг назад”.

Хотя первые сторонники BEARR, возможно, работали над этим по ходу дела, их усилия принесли реальные и устойчивые результаты. Меган размышляет о том, как они способствовали постепенному развитию системы социальной помощи в России, которая еще не существовала как концепция, выходящая за рамки “помощников по дому”, доставляющих еду маломобильным людям:

“Я бы подумала, что внедрение реальной социальной работы было одной из лучших вещей, которые мы когда-либо делали. Помогая некоторым крупным игрокам, таким как Scope, проникнуть в Россию и страны Бывшего Советского Союза, мы стали катализатором некоторых довольно серьезных изменений в развитии социальной помощи, планирования семьи, воспитания детей и хосписов в регионе среди прочего”.

25.08.21

Луиза Лонг

Информационный представитель BEARR

Принять участие

Share This